Лучший журналист месяца за июль 2015 года

Подведены итоги творческого конкурса департамента внутренней политики Брянской области  среди государственных печатных СМИ «Лучший журналист месяца» по итогам работы в июле 2015 года.

Члены конкурсного жюри после предварительного отбора творческих работ, опубликованных в июле 2015 г. на страницах государственных СМИ, определили лучшие материалы журналистов (внештатных авторов):

— А.Н. Ковалевского, внештатного автора Климовской районной газеты «Авангард», материал «Воля к жизни» (№ 57 от 21.07.2015г.);

— Г.А. Солоновой, внештатного автора Сельцовской городской газеты «Сельцовский вестник», материал «Щедрость души» (№ 29 от 17.09.2015г.);

— Л.П. Макухиной, внештатного автора Севской районной газеты «Севская правда», материал «И добрые дела, и добрые примеры» (№ 57 от 17.07.2015г.);

— Л.И. Гамковой, заведующей отделом Мглинской районной газеты «Мглинские вести»,  материал «Чужденка» (№ 61 от 29.07.2015г.);

— Г.Д. Долгинцева, внештатного автора Жирятинской районной газеты «Жирятинский край», материал «Бежит, бежит «кораблик» (№ 27 от 10.07.2015г.);

— Н.С. Шитиковой, внештатного автора Рогнединской районной газеты «Новый путь», материал, «Как глупый Кузьма счастье искал» (№ 50 от 07.09.2015г.);

В результате рассмотрения работ вышеназванных авторов конкурсная комиссия РЕШИЛА признать «Лучшим журналистом месяца» за июль 2015 года:

—   ЛЮДМИЛУ ПЕТРОВНУ МАКУХИНУ, внештатного автора Севской  районной газеты «Севская правда» за материал «И добрые дела, и добрые примеры».  

Предлагаем вашему вниманию данную статью:

И добрые дела, и добрые примеры

В возвышенности юго-восточной части города, где расположился сквер, особенно если смотреть со стороны реки, даже по прошествии веков можно угадать черты классического оборонительного сооружения. Севск был городом серьезным. На плане XVII века, где хорошо обозначены три его защитных кольца, видно, как внешний дерновой вал, самый большой по протяженности, сбегая вниз к реке от бывшей Казачьей слободы и Вознесенской церкви, а затем плавно взбираясь вверх, образует по-над Севом эту аккуратную и весьма живописную возвышенность. В свое время ее резали довольно глубокие овражки, вырытые потоками талых и дождевых вод, стекавших с городских улиц в реку. По этой причине низкий левый ее берег, и без того изрядно вымоченный бесчисленными родниками, в сырое время становился и вовсе «кисельным».

Вспомнили сказочную сестрицу Аленушку с гусями-лебедями? Вот-вот, каждый отведает этого «простого киселька» в наказание за непослушание родителей. Но мокрая, а местами и вовсе заболоченная местность, через которую неспешно пробиралась неглубокая речка, служила городу хорошей естественной защитой.

Никто теперь точно не скажет, были ли в этих местах какие-то особые укрепления, подобные крепости «Городка». Никаких исследований и изысканий здесь никогда не проводилось. Местными историками повторяются только общие описания вала, а уже упомянутый старинный план указывает на присутствие здесь лишь одной сторожевой башни. В нынешнее же время застройщикам, продолжающим обустраивать свои подворья на низком валу за сквером, на так  называемых «бунках», часто открываются в земле старые кирпичные кладки каких-то прошлых строений.

Известно, что территория Новоселебной слободы в этих местах была плотно заселена родственниками служилых людей, ремесленниками, лавочниками, здесь располагались постоялые дворы, кузницы, скотомогильники и т.п. Рядом, у Казанской церкви было обширное кладбище. У черты оборонительного вала, при тогда деревянной Петропавловской церкви, — еще одно, о котором старожилы рассказывали, что именно здесь захоранивалась основная масса умерших от эпидемии холеры в 1847-1848 гг., после чего кладбище было закрыто совсем. Тем более, что к той поре деревянной церквушки давно не существовало, а новый каменный храм, освященный в 1799 году, уже стоял на другом месте, неподалеку. Спустя время часть кладбища отошла саду Кармановых, часть стала прибольничной территорией, в край которой была поставлена прачечная.

Эти удаленные от центра места были притягательны и для «деклассированных элементов». Здесь жили даже целыми воровскими кланами. Впрочем, такой «голи перекатной» хватало везде и всегда.

А еще уверяли, что край этот был богат ведьмами и колдунами. Они ведь якобы любят росстани, окраины да темные места. Уж не знаю, как насчет колдовства, а вот настоящему знахарю здесь и в самом деле полное раздолье. И сейчас любую лечебную траву отыщешь: хоть речную и луговую, хоть болотную или овражно-окопную.

К середине XIX века часть улицы над рекой получает название Земской Набережной, потому что к 1866 году здесь строится и начинает свою деятельность Земская управа. Особым образом сразу же обустраивается территория вокруг Земства, являя собой естественное продолжение территории замечательного по своей древности и убранству храма Казанской Божьей Матери. Перед управой появилась большая открытая площадь. Совершенное благоустройство приобрел Казанский переулок. Липы, каштаны, желтые и белые акации, сирень и жимолость оживили весь квартал, приглашая севчан на Набережную к реке: обязательные предвечерние прогулки всегда были излюбленной традицией горожан.

К слову сказать, хороших традиций у города было множество, и все они строились на веками сложившемся городском культурном слое. Теперь много и на высокой ноте говорится об особой значимости купечества в жизни города. Конечно, как глубоко верующие христиане и как состоятельные граждане, эти торговые люди делали достаточно богатые пожертвования на благоустройство храмов, городское строительство и прочую благотворительность, что, несомненно, придавало им вес. Однако тон культурной жизни города задавался вовсе не ими, а многочисленной, мощной, серьезной интеллигенцией: учителями, врачами, а также священнослужителями, служащими государственной власти и управления и т.д. Именно они и были в определенной степени центральными фигурами городской жизни, являя собой строгий авторитет в силу своего воспитания и образованности, а некоторые — благодаря жизненному опыту и заслугам перед государством. Усиливало их авторитет еще и то, что жили они на сравнительно небольшое государственное жалованье, не имели собственных земель, многочисленной прислуги, то есть по образу жизни были похожи с простыми горожанами среднего достатка. Все те же купцы считали во благо родство с такими семьями и, зачастую сами малообученные, но не стесненные в возможностях, стремились дать своим детям хорошее образование, позволяющее занять достойное место в ряду городской интеллигенции. И не только севской, как известно. Вот такая «умная простота» во многом и определяла характер жизни города, оказывая значительное влияние на формирование стойких культурных традиций, которые обязательным образом принимались и перенимались новыми людьми, вливавшимися в городскую среду.

Живописный характер высоких холмов над рекой сам подсказывал идею расширения Земской площади и создания нового культурного места отдыха. Так весной 1905 года начались работы по закладке здесь городского сквера под руководством земского агронома Петра Александровича Якушкина.

Сумма выделенных властями средств пусть беспокоит дотошных историков, а каждый коренной севчанин расскажет, какой вклад был внесен самими жителями в создание сквера. Он взращен их невероятным энтузиазмом. В течение двух лет каждый день сюда спешили и взрослые, и дети с совершенно особым, восторженным трудовым настроением. Никаких механизмов и машин. Только ручной труд в огромных масштабах, в результате которого выровнялись склоны, появились пологие спуски к реке, где обосновалась лодочная станция. Через овражки перекинулись незатейливые, простенькие, но удобные и прочные деревянные мостики.

Мы не знаем теперь, на каких образцах был воспитан вкус П.А. Якушкина. Ясно одно: он обладал незаурядным талантом видеть красоту в обычном, простом. Именно простота и перспектива — это и было, скорее всего, его эстетическим принципом. Романтизма он тоже, как видно, лишен не был. С ним и обустраивал отдельные «скверные» затеи: беседки, ступенчатые площадки, уголки для приятных прогулок, для чтения и мечтательных размышлений. Особенное обаяние несли в себе цветочные клумбы и прочие зеленые насаждения. Много труда было вложено в их посадку, но, согласитесь, куда больше забот вызывает их сохранение и уход: поливать, окапывать, огораживать…

Тщательным образом садовый архитектор подошел и к самому подбору растений, ведь каждый агроном знает как о несовместимости некоторых видов, так и о влиянии их на здоровье человека. Вспомним, что традиционными парковыми всегда были деревья «светлые»: липа, клен, дуб, береза, тополь. Они веселили сердце не только зеленью, но и ароматом, давали тонкое кружево тени и в солнечный день, и в лунную ночь, а лепет листвы летом и золотой ее цвет осенью трогали самые тонкие струны души.

Зачастую создатели большинства садов и парков бывали весьма прихотливы в своих замыслах. Наш обычный провинциальный агроном тоже не был лишен оригинальности и хороших творческих амбиций: в своем детище он увековечил себя. Деревья были им посажены таким образом, чтобы с высоты птичьего полета читалось «Я». И как начальная буква фамилии, и как восклицание: «Это создал Я!»

Рукотворное так органично слилось с тем, что уже было создано природой, что новое место отдыха сразу полюбилось всем за открытость, легкость и лиричность. Сюда звали звуки музыки, а музыканты жили в домике напротив. Сюда манило модное развлечение — расписные карусели с лошадками и ажурными сиденьицами на цепях. «Когда карусель набирает скорость, — вспоминали старые севчане, — взлетаешь над кручей, прямо над рекой. Жутко, но как же весело!» А катание на лодках среди множества белых речных лилий! Верится в такое? Теперь, честно, с трудом. Потому что все это совсем из другой жизни, где пахнет сиренью и жасмином, где светятся в полутьме звездочки левкоев, где на плечи ложится голубая маттиоловая печаль, а не убийственный смрад молокоперерабатывающего предприятия.

Кстати, очистка реки проводилась регулярно и малыми средствами. Из старых досок сколачивались легкие плоты, спускались на воду и поднималось на них со дна все, что мешало нормальному течению реки и безопасному купанию: водоросли, бытовой хлам и т.п. Это было даже своеобразным развлечением для энтузиастов и любителей понырять — молодых мужчин и ловких мальчишек. Конечно, любая работа требует организатора. Ну так на то и были у города серьезные «старосты», которые не жили, образно говоря, «по трем беспечным радостям: о Масленой — кататься, о Святой — качаться, на Троицын день — венки завивать». Они трудились наравне со всеми. Отчего бы вновь не вспомнить добрым словом и недавний хороший опыт бывших руководителей района В.Г. Бацейкина и С.П. Силкина, которые, заботясь о культурном облике города, начинали с рабочих перчаток.

Свой сквер любило каждое поколение. Сюда приходили специально ради хороших фотоснимков, бежали, как к другу, после дальней дороги и долгого отсутствия. Здесь проходили манифестации и митинги, пионерские слеты с костром-звездой, назначались деловые встречи и романтические свидания. Он был притягательным в любое время года, здесь никому не было скучно. К тому же все знали множество  игр. Играли в прятки, в жмурки, в лапту, в городки, догонялки, в испорченный телефон, в классики, в садовника, сидели с шахматами и шашками. Эти игры старшими оставлялись в наследство младшим, а те, в свою очередь, прибавляли к ним свои развлечения.

Наши 60-70 гг. были временем гуманитариев, всплеском интереса к чтению, творчеству, интеллектуальным и военно-спортивным играм. Мы все прошли через походы и «Зарницу», поэтому дальние речные заплывы на выносливость от старой водокачки у юрасовского моста до бани были делом обычным. Зимы строили нам снежные крепости и горки с «сигопками», где все отважно и без слез набивали себе синяки на всевозможных местах и «наводили порчу» санкам и лыжам. Здесь мы превращались в «детей капитана Гранта» и по всем правилам — компас, письма с подсказками — разыскивали его пропавший корабль.

«Большой мир» рождал споры «физиков» и «лириков» — на этой почве зрели и наши убеждения. Года три подряд мы даже готовили концерты для жителей близлежащих улиц, где, в том числе, читали и собственные стихи. У многих, кстати, совсем хорошие. О нас рассказывала по местному радио Е.Н. Колеошкина, в газете писала А.М. Андрианова, а райком комсомола впоследствии стал организовывать в городе летние детские площадки, среди которых мы, «скверные», рулили!

Эти открытые возвышенности были неизменным приютом всех настроений. Они учили видеть мечту, потому что открытая даль — это всегда смелое движение вперед и вверх. Сколько восторженных и задушевных строк об этих местах разлилось по письмам, воспоминаниям, стихам за все 110 лет существования сквера. Почти каждого севчанина он знал в лицо с рождения и до последних дней жизни.

В настоящее же время назначение сквера определяется, прямо скажем, неоднозначно. Один за одним ушли могучие тополя, и уже никогда не упадет тебе в ладонь весенняя лиловая сережка, похожая на мохнатую гусеницу. Последние были спилены еще живыми, да так и лежат тут же несколько лет. Подходит черед и старым дуплистым липам.

«Старосты» города и района, сменяя друг друга, спешили успеть отметить это место своим вниманием. Каждый в своем роде. В результате, если без подробностей, имеем то, что имеем: больной грибковой филостиктой и зараженный минирующей молью туево-каштановый лесок, где уютно разве что ежикам с ужиками, совам да любителям разных напитков. Одни ворота искорежены, другие вовсе «ушли». Новые мрачные аллеи, по которым никто не гуляет, ступеньки — ниоткуда и в бурьян, чьи-то беспорядочные могилы у креста. Рядом, кстати, с полупустой оградой.

Великая Отечественная в свое время внесла трагические коррективы в облик сквера. Ясно, что это было вынужденной необходимостью в сложившихся обстоятельствах. Однако ничто не изменило впоследствии его статус, он по-прежнему оставался местом культурного отдыха севчан. Сейчас же явно прослеживающаяся тенденция превращения сквера в кладбище вызывает у рядовых горожан ряд вопросов, ответы на которые, возможно, где-то и существуют.

Река давно остановилась и тихонько умирает, затягиваясь камышом и превращаясь в болото. Правда, недавние предпраздничные мероприятия по очистке ее берегов и склонов сквера от десятилетиями копившегося здесь мусора в первую очередь показали, что общими усилиями опять очень многое можно сделать, если такая работа будет регулярной, а главное — доведенной до конца.

Более чем столетие назад эта местность была отнята у обыденной  серости и облагорожена любовным трудом для радости бытия и цветения. Посмотрите на снимки. Между ними — полвека, но река одинаково полноводна и чиста, берега и склоны холмов ровны, открыты и свободны. Думается, что фотографы — Крашенинников в 1912 году и Карпов в 1959-м не случайно сделали этот своеобразный посыл всем поколениям будущего: мечтая о великом, храни малое. Можно сколько угодно много любоваться «брызгами и струями» нового фонтана, но когда за +30 в тени, все придем сюда, к живой воде и живой прохладе. А заодно посмотримся в воды Сева, потому что, говорят, чтобы определить характер жизни в поселении, достаточно вглядеться в протекающую там реку. И уж простите за некоторый натурализм в отдельных местах. Но те, кто в свое время хорошо учился в школе, вспомнят слова хрестоматийно известного П.Я. Чаадаева: «Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами…Мне чужд, признаюсь, этот блаженный патриотизм, этот патриотизм лени, который приспособляется все видеть в розовом свете и носится со своими иллюзиями и которым, к сожалению, страдают теперь у нас многие дельные умы».

Людмила МАКУХИНА.

.

Департамент внутренней политике Брянской области

Общество  // 17-09-15